В ОГНЕ ВУЛКАНА


одной своей встречи, странную и страшную историю, которой мы сначала не
поверили. А потом... когда увидели, как переживал он прошлое, рассказывая
о нем, должны были поверить ему.
жителя равнин, привыкшего к бесконечным осадкам морей и некогда могучих
ледпиков, увлекали вулканы, расплавленные лавы, извержения, глубины земли,
я весь горел мечтой попасть на настоящий вулкан, хотя бы и потухший, на
вулкан, который когда-то наводил ужас своими взрывами, извержениями
горячих паров, пепла, лав...
профессор. - Я вижу, вы так увлекаетесь вулканическими породами, что вам
надо поехать посмотреть хотя бы древнеюрские вулканы Крыма. Поезжайте,
соберите нам образцы пород и минералов... а мы вам поможем денежно, -
прибавил он как-то застенчиво, не желая, очевидно, вопросы науки смешивать
с вопросами бренного металла.
вулканах молодую курсистку Исторических курсов, которой я с горячностью
доказывал, что единственная история, которой стоит заниматься, - это
история самой ^емли, ибо с нее все начинается и на ней все кончается.
Шурочка очень внимательно и серьезно слушала меня, и хотя она, как всякая
историчка, была спокойной, трезвой, размумной, но я заразил ее своим
увлечением... И мы поехали.
томик в кожаном переплете - Дюбуа, сто лег тому назад мастерски описавшего
природу Крыма, были и совсем новые научные книги о вулкане Карадаге, о его
зеленых трассах, о коктебельских камешках. В поезде я усиленно читал с
молодым пафосом Шурочке отдельные страницы из этих книг, с грехом пополам
переводил старика Дюбуа де Монперре, и все шло хорошо-хорошо, так весело,
молодо и беззаботно.
снабжением", даже слишком была разумной и расчетливой. "Шурочка, Шурочка,
не будь такой умной", - смеясь, говорил я ей.
пройти через поля в Старый Крым, а оттуда через хребет прямо сверху
свалиться па Карадаг, - так интереснее, думали мы, наметив этот необычный
маршрут. Все шло как по маслу.
монастыря, вдыхая аромат лугов Крымской Яйлы, неожиданно увидели синее
безбрежное море, внизу - громаду Карадага, а слева, у белой линии морского
прибоя, несколько маленьких домиков - Коктебель.


буками, взявшись, как дети, за руки, сбегали по каменистым дорожкам, через
виноградники, табачные плантации, мимо саклей, домиков, хибарок, море все
опускалось и опускалось перед нами, а Карадаг вырастал грозной черной
массой.
набегающих волн. Вот там поставим мы нашу палатку и утром и вечером будем
смотреть на грозный, настоящий вулкан!
убегающих и нежно журчащих по камешкам волн и... заразились, да,
заразились той болезнью, которой болеют все в Коктебеле, особенно после
грозных бурь, когда громадные пенистые валы приносят на берег сотни,
тысячи, миллионы прекрасных коктебельских камешков. И мы лежали часами, не
скрою - днями на животиках, хвастаясь своими находками и бережно собирая р
носовой платок один камешек лучше другого. А п^том, вечером, в нашей
палатке, при свете где-то раздобытой коптящей лампы, мы разбирали наши
сокровища: вот розовые и пестрые агаты с витиеватыми рисунками, вот
зеленые яшмы с пестрыми пятнами, ведь это подводные лавы каких-то страшных
извержений морских глубин, вот кусочек окремнелого коралла - свидетеля
грандиозных катастроф подводных вулканов, вот мягкие цеолиты, которые
рассказывали нам о тех горячих источниках, которые вытекали из вулкана,
когда уже затихли скованные в недрах силы.
незнакомое выражение глаз и незнакомая интонация немного дрожащего голоса
говорили, что камень взял ее за живое, что в пей проснулись какие-то новые
нотки, не знаю, как сказать, - пожалуй, нотки страсти, чего-то такого, что
даже немного задело меня.
с увлечением рассказывать ей о великих законах магм, кипящих в неведомых
глубинах, о том, что все наши материки, наша большая и твердая земля не
что иное, как острова на расплавленном океане вот такой именно лавы, из
которой и наш Карадаг.


нависшими вулканическими скалами.
крутому и дикому ущелью Гяурбаха, где мы должны отыскать старое жерло
вулкана, которого не нашел сам академик Левинсон.
приладили свои рюкзаки с продовольствием и фляги с водой...
розового агата. О, как веселилась Шурочка, отбивая молотком острые и
твердые куски этого камня! С шумом летели вниз осколки, а море было такое
тихое, спокойное, покорное, лучезарное, как небо над нами!
голубовато-зеленом агате показались кристаллики горного хрусталя, потом
какие-то иголочки с перламутровым блеском - целый пучок.
ухватившись одной рукой за выступ скалы, другой усиленно выбивала
кристаллики.
какой-то нежно-зеленый халцедон, как бархатом, выстилает всю жилу, а там
дальше, нет, подожди, не мешай...
это не была искорка, а огонь азарта, о котором я раньше только читал в
рассказах о рулетке Монте-Карло. Да, в ней проснулся какой-то огонь
страсти. Страшная искра игрока, для которого нет ничего, кроме выигрыша и
победы...
неопытна".
выше.
красные кристаллики сидят на зеленом халцедоне, а там дальше большие
кристаллы белого кальцита. А жила, жила тянется все выше, все шире, все
прекраснее! - кричала она мне, но я в ее словах слышал уже только голос
азарта, голос охотника, игрока. Я видел, как горели ее глаза, как она
сбрасывала дрожащей от волнения рукой отбитые образцы, я помню, как
прижалась она, как белая бабочка, к раскаленному утесу всем своим телом,
стараясь удержаться на заколебавшейся скале...
каменных глыб, плеска воды и потом - мертвой, мертвой тишины...
прекрасную гальку Сердоликовой бухты.